Фрагмент статьи из замечательного журнала "Русский Репортёр", посвящённой велосипеду, нестандартным и прорывным идеям, а ещё, конечно, велосипеду и велосипеду. Полностью статью хочется прочитать здесь, а на нашем сайте - фрагмент по теме. Теме велосипедов.

В начале этого лета все местные и даже некоторые федеральные каналы показали сюжет о красноярском проекте «Бесплатные велосипеды». На сайте проекта дается четкое и емкое описание того, что это такое: «Бесплатные велосипеды — это бесплатные велосипеды». Двое молодых людей, Саша Рыбакова и Иван Санников, просто решили сделать бесплатный общественный велопрокат. Они нашли людей, готовых пожертвовать свой старый или сломанный велосипед. Из сорока полуживых собрали тридцать действующих, покрасили их в белый цвет, прикрутили таблички с инструкцией и поставили в центре города. Покатавшись, человек просто должен был поставить велосипед на видное место, чтобы кто-то другой тоже мог им воспользоваться.

«Утащат!» — забрюзжали в Сети пессимисты. И оказались правы. К концу сезона из тридцати бесплатных велосипедов двадцать пять украли, пять сломали.

Пока красноярцы растаскивали по домам велосипеды, Саша и Иван поставили на правом и левом берегах Енисея еще и по бесплатному пианино. Вскоре после этого хулиганы подожгли одно из них — в самом центре города. Второе уцелело, но сторож парка, пообещавший накрывать инструмент во время дождя полиэтиленом, в какой-то момент перестал это делать. Пианино размокло и пришло в негодность.

Мы с Иваном Санниковым едем в шумном старом автобусе. Ползем, если быть точным: бесконечные пробки — боль всех красноярцев. Явление почти климатическое, естественное, как тридцатиградусный мороз: сжимаешь зубы и наслаждаешься.

— Когда вы начинали проект, вы ведь в глубине души понимали, что все так и произойдет — велосипеды просто растащат? — спрашиваю я.

— Мы, конечно, все понимали, но взяли за правило не обсуждать это публично, чтобы не подрывать боевой дух аудитории проекта. Если мы скажем: «Давайте собирать велосипеды, которые через неделю разворуют!» — вряд ли кто-то захочет участвовать в таком проекте. Да и потом, это ведь не страшно — ну, пропадут они как велосипеды, но не пропадут как сообщение, — Иван пытается говорить бодро и весело, но, кажется, украденные велосипеды его все-таки огорчают.

— У тебя не отбило желание после этого делать что-то хорошее, дальше заниматься велосипедами?

— Грустно, конечно, но не настолько, чтобы взять и бросить. Если глобально смотреть на вещи, то это все мелочи. Один велосипед — капля в море! Хотя они почти все ушли… — задумчиво рассуждает Иван. — Велосипед на улице — это лишь часть проделанной работы. А вот важность сообщения о том, что велосипед — это круто, катайтесь на нем по городу, это совсем другое. Может быть, велосипед и уходит с улицы, но остается у людей в головах.

— Почему тебя так эта тема захватила?

— Я вообще никогда в жизни на велосипеде не катался. Нет, в детстве по деревне ездил. А так… На самом деле нечем заняться было, если честно. Сидели вот, думали, к чему бы приложиться. Подумали, что велосипедизация — тема важная. Начинаешь проникаться проблемой — появляются решения. Ты можешь банально выйти с плакатом к администрации и покричать о том, что, ой, нет велодорожек и негде кататься, пробки задолбали. А можешь сделать бесплатный велопрокат и так привлечь внимание к проблеме.

— Потому что мы русские. Мы же варвары! Все разломаем, испортим, — женщина говорит об этом так, словно получает удовольствие от осознания трагичных перспектив музыкального инструмента.

— А красноярцам очень нужно кататься на велосипедах? Почему никто не требует велодорожек?

— Почему? Люди говорят, но их не слушают. Обычно возмущаются те, кто на маунтинбайках. Они хотят ездить и по городу тоже. Но что они делают? Они говорят на другом языке: «Ну, блин, дайте нам нормально ездить по городу, потому что мы можем». Никто не говорит, что хочет ездить на велосипеде не по горам, а на работу, чтобы не обливала машина, чтобы были ровные, а зимой еще и теплые дорожки. Почему люди этого не требуют, не знаю. Может, они еще не в курсе, что им это нужно.

— Ну да, представляю гопников, гоняющих на велосипедах…

— А что? Нет в этом ничего сложного. Мы вот сидели с Сашей и представляли: сидят гопники на лавочке, подходишь к ним. «Привет, пацаны, — говоришь, — это снесет вам голову! Садишься на велосипед, с горочки скатился — и вот ты уже на заводе, на работу приехал. Офигенно. После работы пивка выпили, на велосипеде проехали — освежились: с утра голова болеть не будет». Модель-то ничего такая.

Автобус медленно переползает с левого берега на правый. Голосом гипнотизера объявляется: «Остановка “Нефтебаза”, Краевая детская библиотека».

— Вообще, я до конца не понял еще, почему мы это делаем. Это все из-за красивых картинок или от желания дело какое-то хорошее делать. Это такая дзен-практика: ты выкатываешь велик на улицу в общественное пользование, его воруют, выкатываешь новый — и опять воруют.

Иван Санников готовит Красноярску новую партию бесплатных велосипедов

Владислав Моисеев

Выходим из автобуса. В центре небольшого парка, который больше похож на пустырь, стоит дерево, под ним белое пианино. Точно такое же сожгли пару месяцев назад на левом, интеллигентном берегу Красно­ярска. Выживший инструмент размок, облуплен и измазан грязью. Рядом валяется большой кусок полиэтилена, которым сторож парка добросовестно забывал накрывать его во время дождя. Рядом прогуливается маленький мальчик с мамой. Он подбегает к пианино, открывает крышку и начинает издавать ужасные, душераздирающие звуки.

— А давно пианино тут? — спрашиваю у мамы мальчика.

— Ребенок говорит, что все лето. Но это ненадолго, — злорадно отвечает женщина.

— Почему?

— Потому что мы русские. Мы же варвары! Все разломаем, испортим, — женщина говорит об этом так, словно получает удовольствие от осознания трагичных перспектив музыкального инструмента. — У нас в районе нет ни одного неисписанного дома, все ломают, портят. Сеня, не трогай пианино, пошли!

Сеня с мамой уходят. Мы с Иваном идем в мастерскую «Бесплатных велосипедов». Она находится в каморке за актовым залом дома культуры, облюбованного местными хипстерами.

В каморке настоящее кладбище велосипедов и запчастей. Пока Иван наскоро приводит в порядок пару великов, я рассматриваю странные большие дуги в углу.

— Это наши велопарковки, — прикручивая руль, говорит Иван. — Мы в этом году уже три поставили. Весной еще штук восемь будет.

К слову, велопарковок в Красноярске тоже практически нет.

Садимся на велосипеды. Едем по дороге. Почему-то каждый водитель считает своим долгом посигналить нам и показать какой-нибудь неприятный жест, хотя все по правилам.

— Вообще, эту историю с велосипедами не мы придумали, — Иван перекрикивает шум дороги. — В Амстердаме была такая группа акционистов, «Прово» называлась. Они в какой-то момент просто завалили город белыми велосипедами. Но они были радикальные ребята, устраивали всякие провокации, перегораживали проезд машинам. В Амстердаме были похожие проблемы с дорожным движением. Мы эту идею адаптировали с минимальными изменениями.

Объезжаем квартал. С одной стороны, рассуждения о том, как здорово было бы построить велодорожки, определенно прекрасны. Но с другой — непонятно, где взять под них место: тротуары в Красноярске и так узкие, от дороги отрезать — тоже не вариант, город просто взорвется от пробок. Особенно в центре. Ставим велосипеды и возвращаемся в дребезжащий автобус.

«Какое к черту пианино в центре города?» — думает обыватель. Это не укладывается в рамки его мировоззрения. А все, что не укладывается, нужно уничтожить, иначе оно само станет рамками.

— У нас велодорожки развиваются только в рекреационных зонах, на набережных, но это неправильно. Дорожки должны быть на центральном проспекте Мира, соединять несколько районов по автобусным маршрутам, — мечтательно говорит Санников-Ламанчский.

— Ты ведь понимаешь, что это все усложнит дорожное движение.

— Ну, если какая-то часть автомобилистов пересядет на велосипеды, то нет. Сначала будет коллапс, но потом люди поймут, что там, где они часами стоят в пробке, можно быстро проехать на велосипеде. И пересядут.

— Это насилие, конечно.

— Да, немного насильственно. Я не настолько разбираюсь в урбанистике, чтобы спрогнозировать все. Но весь мировой опыт указывает на то, что это сработает. И менталитет тут ни при чем.

В автобус заваливается толпа в трениках и едва держащихся на макушках спортивных шапочках. Молодые люди шумно расплачиваются и начинают хором петь: «Владимирский централ, ветер северный».